* Имя, Фамилия:
Рональд Нокс | Ronald Knox
* Возраст:
Внешне около 20 лет.
* Раса:
Жнец
* Связь с Вами:
Мейл в профиле.

* Тема пробного поста:

* Пробный пост:
На самом деле, писать отчеты сложно только первых несколько раз, да и то, скорее из-за непривычки. В набивших оскомину официальных формулировках столетиями ничего не меняется – знай, подставляй в нужные строчки имена и даты, да меняй изредка причину смерти. Ноксу порой казалось, что разбуди его ночью, он без запинки процитирует любую строчку из заполненного им за день вороха бумажек. Возможно, более опытным диспетчерам и встречались интересные случаи, но ему, вчерашнему выпускнику Академии, за все время своей работы в третьем лондонском отделе ни разу не встретилась сколько бы интересная или необычная душа. Поначалу, Рональд даже удивлялся схожести судеб тех, на чьих книгах ему довелось поставить печать «Завершено». Для себя Рон почти сразу выделил два «сценария», которые зависели лишь от благосостояния собравшегося помирать человека, но, увы, не от его личностных качеств. Дни тех, кого принято было называть «сливками общества» были наполнены суетой и деловыми сделками, пышными приемами и фальшивыми улыбками, завистью и хитроумными интригами. Такие люди умирали чаще всего в уже преклонном возрасте, окруженные толпой скорбящих родственников, все еще надеющихся урвать себе наследство посолиднее. Те же, кто не мог похвастаться большим состоянием и деловой хваткой чаще всего заканчивали свои дни в грязных захламленных квартирках на окраинах города, а зачастую и прямо на улицах, забытые и никому не нужные, уже не имеющих сил, чтобы хоть как-то цепляться за свою жизнь. Иногда они ждали свою смерть, но чаще даже не понимали, что с ними произошло. Изнуряющая работа, тяжелые болезни, дешевая выпивка, разбой, уличные драки и убийства – кадры их жизней были наполнены уныньем и злобой, горечью и тоской. Даже сами пленки этих людей порой казались Ноксу чуть мутными, словно покрытыми слоем пыли. Признаться, Рональд терпеть не мог такие задания, но именно они чаще всего выпадали на его долю, так что стажер успел к ним привыкнуть. Однако же именно сегодняшнее дежурство, проходившее как раз в одном из трущобных районов города, стало причиной того, что Нокс уже час сидел над отчетом для шефа и за все это время не продвинулся дальше первых строк. Мысленно Рон снова и снова возвращался в маленькую, но удивительно опрятную комнатку под самой крышей, в которой обитала Мария Брукс, шестнадцатилетняя уроженка Шеффилда, она приехала в столицу, мечтая о карьере врача, но встретила здесь только нищету и унижение. Чтобы заработать денег, требующихся для обучения выбранной профессии, Брукс не брезговала никакой работой, живя только мечтой о том, что когда-нибудь сможет помогать людям. Только вот, когда девушка сама слегла с жесточайшей холерой, ей помочь никто не захотел. Могла ли Брукс изменить мир? Родись она в других условиях – возможно. Но здесь, в лондонских трущобах одного желания было не достаточно, и Марию, в итоге, скорее всего, ждала бы весьма незавидная участь, потому Нокс почти не сомневался в том, что сегодня закроет это дело. Не сомневался до тех пор, пока не встретился взглядом с полными решимости бороться до конца глазами истощенной и умирающей девушки. Забрать ее душу Рон так и не смог, и мисс Брукс, чудом пережила криз и пошла на поправку. Сам Нокс был уверен в том, что поступил правильно. Оставалась сущая мелочь – убедить в этом же начальство. Но вертевшиеся в голове доводы не желали складываться в предложения, и испорченный лист отправлялся в мусорную корзину.
- Все. Надоело! – с досадой смяв очередной недописанный отчет, Рональд откинулся на спинку стула и закрыл глаза. На самом деле, причина недовольства юноши крылась еще и в том, что встреча с мисс Брукс впервые заставила Нокса задуматься о своей собственной цели в этой жизни, и мысли эти оказались отнюдь не оптимистичны. Рон привык жить сегодняшним днем, не задумываясь ни о прошлом, которого он, собственно, и не помнил, ни о будущем, которое казалось таким далеким и безоблачным. Настоящее же было чудесно: вечеринки, друзья, благосклонность девушек – в самом деле, чего еще было желать? Сделать блестящую карьеру и стать начальником какого-нибудь отдела? Киснуть над горами документации и до ночи сводить непослушные цифры статистики, лишь изредка выбираясь на те задания, с которыми простые диспетчеры, по мнению руководства, могут не справиться… Нет уж, увольте, подобная судьба Нокса совсем не прельщала. Обзавестись семьей? И забыть о ночных гулянках, веселых секретаршах и новеньких улыбчивых девочках из отдела кадров… Конечно Рон не исключал, что найдет себе одну-единственную, ради которой готов будет расстаться с вольной жизнью. Когда-нибудь… Очень нескоро. Впрочем, одно желание у Рональда все же было. Точнее, не желание даже, а навязчивая идея, страх, в котором он и сам себе не хотел признаваться. С того самого момента, как он попал в этот мир и встретился с другими жнецами, Рон очень боялся стать «невидимкой». Не в прямом смысле, разумеется. Просто, глядя на совершенно одинаковые костюмы студентов, замечая одинаково сосредоточенные, не выражающие ничего лица старших диспетчеров, Нокс отчаянно боялся потерять себя, мечтал, чтобы его заметили и делал все, что было в его силах для того, чтобы его выделяли из толпы. Но, если в Академии это было достаточно легко, то того момента, когда он станет работать рядовым диспетчером, Нокс ждал со странной смесью страха, обреченности и предвкушения. С одной стороны, работа с душами была всяко интереснее зубрежки уставов, теорем и постулатов, с другой же – вряд ли кто-то из старших согласился бы терпеть рядом с собой шалопая, подобного Рональду. А это, в свою очередь означало, что если он не желает навсегда засесть где-нибудь в архиве, ему придется смириться и стать таким как все. Рон был почти уверен, что начальство, распределявшее их на практику, каким-то образом сумело узнать об этой слабости и намеренно отправило его в стажеры к тому, кого уж точно нельзя было назвать образцовым Жнецом. В насмешку ли, или же напротив, с благими целями это было сделано Нокс не знал, но все равно в глубине души был благодарен Судьбе за то, что его наставником стал Сатклифф. О, сколько самых разных советов и мнений наслушался Нокс от своих знакомых, встречавшихся по долгу службы с Алой Смертью! Кто-то считал его лучшим, кто-то – сумасшедшим, кто-то советовал немедля просить о переводе в другой отдел, кто-то, плохо скрывая зависть, поздравлял с назначением, но Нокс очень быстро уяснил для себя то, что на экстравагантное поведение его нового наставника обращали внимание практически все. И гораздо важнее для него оказалось то, что рядом с Греллем оставаться незаметным было крайне сложно. А уж с сумасшествием он как-нибудь справиться, в конце концов, как говорил персонаж одной популярной сейчас в Лондоне сказки: "мы все здесь не в своем уме..."